Сергей Рожнов:
«И просочились тысячи столетий…»
«Я поклоняюсь вам, кристаллы,
Морские звезды и цветы,
Растенья, раковины, травы…”
(Максимилиан Волошин)
Родные братья Сергей Владимирович и Вячеслав Владимирович Рожновы – прилежные прихожане храма прп. Андрея Рублева на Масловке. Если они не в отъезде, а командировки случаются часто, то непременно в храме каждый воскресный или праздничный день. Оба брата – известные ученые. Сергей Владимирович ‒ палеонтолог, доктор биологических наук, академик РАН. В феврале 2024 года был награжден Орденом Дружбы за большой вклад в развитие отечественной науки, многолетнюю плодотворную деятельность и в связи с 300-летием со дня основания Российской академии наук. Вячеслав Владимирович ‒ видный ученый-зоолог, доктор биологических наук, директор Института проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова, академик РАН. В нашем храме его лекции из цикла «Животные в Священном писании, в живописи приходских художников и в исследованиях зоологов» неизменно вызывают живой интерес и проходят при полном аншлаге.
Сергей Владимирович, как можно в одной семье получить сразу двух академиков?
Я никогда не думал, что стану академиком. Вообще не думал о какой-то большой карьере. Меня никогда не привлекало даже стать заведующим лабораторией.
Тем не менее, вы стали не только заведующим лабораторией, но и несколько лет руководили Палеонтолгическим институтом…
Да, но меня это никогда не привлекало. Научные достижения – это само собой, но для того чтобы кем-то руководить – нужно уметь ладить с людьми, уметь командовать, вести за собой. Наверное, у меня такого стремления никогда особо не было.
Но дело даже не в административной должности, а в том, что вы оба академики, выдающиеся ученые. Как вашим родителям это удалось? Как вас воспитывали?
Да вообще-то нас никак не воспитывали для этого. Мы с братом из простой семьи. Мой отец Владимир Михайлович ‒ коренной москвич, участник Великой Отечественной войны. На фронте он был сапером, три раза ранен. Мама Евдокия Прокопьевна родом из Саратовской области, приехала в Москву в 1930-е годы, во время войны трудилась в тылу, рыла окопы. Встретились родители уже в мирное время, я родился в 1948 году, брат Вячеслав ‒ в 1951-м. Папа много занимался с нами, поощрял стремление к знаниям. К сожалению, он очень рано умер, у него были пробиты легкие, развился туберкулез. На войну он ушел молодым человеком, вернулся тяжело больным, и маме приходилось за ним ухаживать. Трудное было время, жизнь была тяжелой.
Откуда же у вас возник интерес к науке?
Сам удивляюсь. Конечно, разговоры с отцом какие-то были, он человек был тоже увлекающийся, талантливый, и, если бы не война, я думаю, он бы тоже стал каким-нибудь известным ученым. Но война все перевернула.
А почему именно палеонтология?
Я хотел стать геологом, меня влекла романтика путешествий. Где-то в пятом классе после разговора с отцом я решил идти на геофак МГУ. И тут я случайно узнал, что в МГУ при геологическом факультете есть геологический кружок, но туда принимали с седьмого класса, а я пошел в пятом. Но на это посмотрели сквозь пальцы, и мне там было интересно. Однажды я встретился на одном из карьеров под Москвой с Антоном Александровичем Эрлангером. Он был сборщик ископаемых организмов для фабрики «Природа и школы» и составлял палеонтологические коллекции для школ, для университетов, был очень этим увлечен. И вот он тут же стал рассказывать нам про палеонтологию. Я это как сейчас помню. Он показал нам мшанок и еще что-то, и мне вдруг стало очень интересно. Тогда как раз вышла книжка «Курс палеонтологии» палеонтолога Лео Шиовича Давиташвили. Она была очень интересно написана, хорошим русским языком. Я купил эту книжку, летом засел и из дома не выходил, пока ее всю не прочитал. Все ребята разъехались по лагерям, а я на велосипеде поехал на Москву-реку и стал собирать аммонитов, белемнитов, все, что попадалось под руку. И по этой книжке как-то предварительно определял.
То есть вас увлекла живая геология?
Да, живая геология и живая, точнее оживляющая, палеонтология. Оживляющая, потому что палеонтологи виртуально оживляют вымершие организмы при их изучении. А зоологи, например, наоборот, для этого умертвляют живые организмы. Так мы дополняем друг друга. Потом я стал заниматься в геологическом кружке при Доме пионеров. Потом после восьмого класса я поступил в специализированную геологическую школу, а после школы пошел на геологический факультет, где сразу выбрал кафедру палеонтологии, где не просто учился, а фактически жил. Так и сложилась моя жизнь – вся в палеонтологии.
Не жалеете, что именно так сложилась ваша жизнь?
Ну что вы, конечно, не жалею. От административных постов я почти ушел, весь в науке. Мне это как было интересно, так и есть. Студенты вертятся вокруг меня, аспиранты, что-то ищут, находят, и просто любители передают мне иногда интересные образцы. Так мы и работаем.
Кто хозяин Земли? Почему бесчисленное количество самых, казалось бы, приспособленных существ исчезло навсегда? Почему множество видов исчезло бесследно? Является ли истинным хозяином планеты человек? Не уготовано ли ему, как всякому биологическому виду, уступить в будущем свое место более совершенному творению природы? И поможет ли тщательное изучение ископаемых понять однажды, почему именно на Земле вспыхнул свет разума? Много вопросов…
К сожалению, представления ученых об истории жизни на Земле навсегда, наверное, останутся схематичными, неполными.
Сейчас происходит много новых исследований и открытий палеонтологических объектов в кембрийских отложениях и докембрии. Это открытия с новыми ископаемыми животными, причем бесскелетными. Это, конечно, имеет большое значение для понимания ранней эволюции биосферы и возникновения многоклеточных животных. Такие открытия позволяют, во-первых, понять закономерности эволюции и механизмы возникновения всех современных и вымерших типов животных, и как следствие ‒ оценить возможности сохранения современного биоразнообразия. Детальное изучение осадочных отложений и составление их палеонтологической характеристики необходимо для создания все более детальных геологических карт и тем самым важно для поиска полезных ископаемых. В этом заключается непосредственная прикладная польза палеонтологических исследований
Экспериментальные данные последних десятилетий и результаты археологических раскопок изобилуют массой фактов, которые несколько разнятся с основными постулатами теории Дарвина. Пока ее никто не развенчивал, но разговоры на этот счет ведутся. Слишком уж много в ней содержится противоречий и преувеличений тех процессов, которые в реальности имеют лишь частный характер.
Главные претензии протестующих ученых относятся к ложной, по их мнению, оценке роли естественного отбора в ходе эволюции. Мелкие накапливающиеся изменения видов, на которые опирается теория, в реальности практически не происходят. Кроме того, ученым не удалось вывести новые виды животных, экспериментируя с радиационной мутацией. В ходе нескольких поколений вид освобождался от серьезных генетических изменений, вызванных искусственно. Да и археологи так и не смогли за полтора столетия обнаружить останки переходных форм животных. Многие кости обезьяноподобных предков человека оказывались на практике лишь искусными подделками.
Вы изучаете древние организмы, находя в разных частях земного шара какие-то образцы, которые представляют те или иные организмы. А насколько глубоко вы продвинулись? Какие самые древние организмы вы обнаружили?
Все эти организмы известны с самого начала геологической истории Земли. А это примерно 3,8 миллиарда лет по последним сведениям.
Когда появились те виды животных, которые населяют Землю сейчас?
Это интересный вопрос. И самое интересное, что первые животные, похожие на современных, появились в раннем кембрии, а это примерно 540 миллионов лет назад. Очень быстро в течение кембрия появились все типы животных, которые существуют ныне. Этот процесс называют «Кембрийским эволюционным взрывом», и здесь много всяких предположений. Прежде всего, это то, что их предки подошли к какому-то рубежу в своем морфологическом и генетическом развитии, который позволяет дать большой взрыв морфологического разнообразия. Ведь еще Дарвин сказал: это большая загадка, что было в докембрии. Там ничего не было известно. Но во второй половине XX века в докембрийских отложениях нашли очень много различных существ, их остатков. Проблема в том, что они совершенно не похожи на те, которые появились в кембрии и вплоть до современных. Как их связать с ними – это тоже большая проблема. Тут есть разные предположения, но к единому мнению ученые так и не пришли.
Таким образом, мы подошли к основному вопросу нашей беседы – сотворению мира. Вы человек глубоко верующий, воцерковленный, одновременно ученый, привыкший поверять фактами информацию, основываться на доказательствах, а не на вере. Как это сочетается между собой?
Можно я отвечу на ваш вопрос цитатой великого ученого и глубоко верующего человека, нашего соотечественника Михаила Ивановича Ломоносова: «Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал Свое величие; в другой – Свою волю. Первая – видимый этот мир, Им созданный, чтобы человек, смотря на огромность, красоту и стройность его зданий, признал Божественное всемогущество, по вере себе дарованного понятия. Вторая книга – Священное Писание. В ней показано Создателево благословение к нашему спасению».
(По материалам интернет-журнала «Научная Россия»)